К 90-летию Лео Голдберга
26 января 1913 г. - 1 ноября 1987 г.
(Лауренс Х. Аллер)
Голдберг пришел из семьи с очень ограниченными средствами, но явил себя как Горацио в академическом мире. Его мучало то, что молодые люди без средств не имеют шансов в жизни, т.к. сам он был беден. Родители Голдберга эмигрировали из Восточной Польши, когда она еще была частью Русской Империи до Первой Мировой войны. Его отец торговал иглами, мужскими шляпами, иногда дамскими. В 1922 году, когда Лео было 9 лет, в результате мощного пожара разрушился их дом в Бруклине. Погибли его мать и младший брат. Лео и его старший брат пробыли в больнице несколько месяцев. В 1924 году отец заново женился, и уже в 1925 году они переехали в Нью Бедфорд (штат Массачусетс).
Отец не получил широкого образования, но хорошо понимал важность хорошего образования. Семья была бедной. После школы и по выходным Лео работал в семейном магазине. Маленький Голдберг отлично учился в школе, он очень любил науки и математику. Он выиграл гарвардскую стипендию. Потом, в 1930 г., он поступил учиться в Гарвардский Университет по технической программе. Стипендии хватало только на оплату обучения и не хватало на жизнь. Один член из Комитета по образованию, видя в Лео поразительные способности, дал ему в долг деньги, которые вместе с заработком от работы в летнее время и других работ, позволили Лео посещать Гарвард.
Голдберг начал заниматься инженерной наукой, но она была не очень интересна ему. По счастливому случаю, он попал в группу "Астрономия 1" с Бартом Боком, который и познакомил Лео с Дональдом Мензелом. Дональд Мензел занимался теоретической астрофизикой. Он пришел в Гарвард в 1932 году после работы в Ликской обсерватории. Лео быстро переключился на астрономию, изучать которую ему было несложно, т.к. уже прошел необходимые курсы по математике и физике. Он работал над вычислением относительных интенсивностей мультиплетов в атомных спектрах - трудная задача, возникающая при интерпретации звездных спектров. Интерес к атомным спектрам он сохранил на всю жизнь.
Гарвардская летняя школа собрала замечательных астрономов: Поля Свингса, Антона Паннекука из Европы, Пауля Меррилла, Генри Норриса Рассела, Отто Струве из Америки. Школа очень вдохновила молодого Голдберга. Лео выиграл приз за свою работу о линиях гелия He I, основанную на его докторской диссертации (1938 г.). Он смог посетить собрание Международного астрономического союза в Стокгольме. В 1940-м г. он посетил обсерваторию Маунт Вилсон и Ликскую обсерваторию, в которых он увидел разнообразие высококачественных спектроскопических приборов (так недостающих в Гарварде). Этот опыт был очень поучительным. Незадолго до Перл Харбора Лео назначили на работу в обсерваторию МакМэт-Халберт, директором которой был Роберт МакМэт, бизнесмен из Детроита. Роберт МакМэт построил эту обсерваторию со своим отцом и известным юристом, судьей Фердинандом Халбертом. Обсерватория хорошо известна пионерскими фотографиями транзиентных солнечных явлений: протуберанцев и хромосферных вариаций. Во время войны Голдберг успешно работал в обсерватории МакМэт-Халберт над проектом, направленным против подводных лодок.
В 1946 году Лео пришли одновременно два предложения о работе из Йельского и Мичиганского университетов. Голдберг выбрал работу заведующего кафедрой и директора обсерватории в Мичигане. В начале своей работы в возрасте 33-х лет он проявил замечательные качества в умении организовывать и управлять. Уходы на пенсию, смерти и уходы с работы сильно сократили штат Энн Арбора. Поэтому Лео решил создать новую группу молодых, энергичных, смотрящих в будущее ученых. Его целью было создать кафедру талантливых людей, приспособленных к небогатой жизни середины 20 века, похожую на группу в Гарварде, но существенно отличающуюся от нее.
Давид Лейцер (занимавший должность старшего научного сотрудника в 1951 году) комментирует: "С одной стороны, мичиганская кафедра астрономии похожа на такую же в Гарварде, где я закончил обучение. Я был хорошо подготовленным, выше среднего уровня среди людей с широкими разнообразными научными интересами. С другой стороны, обстановка оказалась поразительно другой. Каждый кажется похожим на другого, каждый счастлив и продуктивен в своей работе. К такому меня не подготовили в Гарварде. Понятно, что эта гармоничная, стимулирующая и взаимно поддерживающая атмосфера была создана и сохранялась усилиями Лео Голдберга".
Таким образом, Лео Голдберг был правильным человеком в правильном месте в правильное время. Кроме обсерватории МакМэт-Халберт на Озере Ангелов, около г. Понтиак, к мичиганским обсерваториям относилась еще одна в Энн Арборе. Там имелись небольшой рефрактор 1850 года и сделанный в домашних условиях 90-см рефлектор, построенные еще в начале 20 века. Эти инструменты были созданы исключительно для исследований в области звездной спектроскопии. В Южной Африке, в Блумфонтейне, была также обсерватория Ламонт-Хассей. В ней занимались только оптически двойными звездами. Однако она не играла никакой роли в обучении или исследованиях студентов и научных сотрудников в послевоенное время.
До Второй мировой войны все интересы были в постоении большого современного рефлектора, и тогда директор Хебер Д. Куртис приобрел диск диаметром 240 см, предназначенный для изготовления зеркала телескопа. Но из-за кризиса и войны этот проект так и не был осуществлен. Голдберг решил, что Мичиган с его плохими метеорологическими условиями и плохой видимостью не может быть местом для большого рефлектора. Вместо этого он решил поставить телескоп с камерой Шмидта в Технологическом Институте Кейса в Кливленде. После невдохновляющего начала с плохой оптикой был сооружен великолепный телескоп. Этот инструмент успешно использовался для прямого фотографирования, для обзоров с объективной призмой и фотоэлектрической фотометрии. Когда была устроена обсерватория Сьерро-Тололо, мичиганскую камеру Шмидта перевезли туда, чтобы исследовать южное полушарие с хорошей видимостью, особенно для спектроскопии с использованием объективной призмы. Предвидение Голдберга и его сотрудников оправдалось.
Под руководством Голдберга поразительно продвинулись как обучение, так и исследования. Многие способные студенты и научные сотрудники занимались исследовательскими проектами в области солнечной и звездной спектроскопии, изучением структуры Галактики, фотоэлектрической фотометрией и теоретической астрофизикой. На озере Ангелов, в МакМэте и других местах быстро научились использовать свинцово-сульфидные фотоприемники для солнечной спектроскопии с большой дисперсией в близкой инфракрасной области. Позднее Голдберг и его группа сконструировали спектрограф с большой дисперсией и высоким разрешением. Внутри прибор был вакуумирован для предотвращения каких-либо потоков воздуха, которые обычно приводят к размыванию спектральных линий.
С зарождением радиоастрономии Голдберг искал возможности работать и в этой области. Он начал с 6-метровой антенны и приборов для мониторинга солнечной активности, связанной с солнечными вспышками. Он привлек Фреда Хаддока из Военно-морской лаборатории (Вашингтон, D.C.), чтобы иметь возможность построить 26-метровую антенну, используемую последние годы для открытия переменных радиогалактик.
В 1950-е гг. Голдберг был сильно озабочен национальными астрономическими проблемами. Как будет сказано ниже, он сыграл значительную роль в образовании национальных оптических обсерваторий и позднее в основании Национальной радиоастрономической обсерватории. Развитие радиоастрономии в США и конференции, посвященные радиоастрономии в 1954 и 1956 гг., произвели большое впечатление на многих астрономов. В 1956 году Национальный научный Фонд решил основать Объединенный Университет, который будет заниматься устройством Национальной радиоастрономической обсерватории. Голдбергу было предложено руководство обсерваторией, но он отказался.
Голдберг активно работал в Американском астрономическом обществе, так же как и позднее в Международном астрономическом союзе, в котором он был президентом. Голдберг один из первых сказал о важности изучения небесных объектов, например Солнца, вне земной атмосферы. Первые наблюдения ультрафиолетового спектра Солнца были сделаны с ракеты в 1946 г., но надежные данные, которые действительно зажгли его энтузиазм, были получены аппаратом "Спутник" в 1958 году. Тогда в Мичигане он стал готовить огромный проект подготовки приборов для спутника. Осуществление его принесло бы большие открытия. Но нужны были не только эксперты, оплачиваемые по договорам с правительством, но и значительные вложения в строительство помещений.
Но администрация Мичигана не поняла значимости возможных научных достижений космической астрономии. В то же время гарвардский университет сделал достаточно заманчивое предложение Голдбергу. Недальновидность администрации Мичиганского университета привела к легкому решению.
Когда Голдберг приехал в Гарвард, он хотел реализовать три свои идеи: строительство космической обсерватории, основание астрофизической лаборатории и возведение дома, чтобы вместить все это и обеспечить новое место для астрономического факультета. Телескопы космических обсерваторий могли бы фотографировать солнечную корону в монохроматическом свете с различными длинами волн, что недоступно для наземных наблюдений, и передавать эти данные по радио на Землю. Астрофизическая лаборатория должна была быть оборудована такими приборами, как ударная труба, чтобы создавать плазму (на короткие промежутки времени), температура которой была бы примерно равна температуре в короне, в хромосфере, а также на границе короны с хромосферой.
Поразительно сочетание административного умения Голдберга и одновременное ведение исследовательских программ, которые мы опишем ниже. Задание было далеко не легким. При предыдущем директоре Харлоу Шепли не было приобретено хорошего оборудования. Еще более трудной задачей было реализовать эти сложные эксперименты. Группа Голдберга работала неустанно с 1960 по 1967 гг., пока они не запустили успешно спутник "OSO-IV". Следующим был спутник "OSO-V", с помощью которого делалось быстрое сканирование Солнца.
Когда Голдберг вернулся в Гарвард в 1960 году, он очутился в достаточно сложной административной ситуации. Мензел до сих пор был директором Гарвардской обсерватории. Все средства делились пополам между Гарвардской обсерваторией и Смитсоновской астрофизической обсерваторией. В 1955 году Смитсоновская обсерватория перешла в Гарвард. Оказалось, что две отдельные обсерватории находятся вместе с совершенно различными программами. Фред Уиппл (директор Смитсоновской астрофизической обсерватории и профессор Гарвардского университета) на общем совете стал решать проблемы Гарвардской обсерватории. Однако это было неправильно. Гарвард никогда не вмешивался в дела Смитсоновской обсерватории. С другой стороны, Смитсоновская обсерватория всегда содействовала Гарвардской обсерватории, и вообще астрономическому факультету, библиотеке, мастерским, давала возможность дополнительного заработка для студентов. Это было совершенно новым испытанием для Голдберга. В 1966 году он становится директором Гарвардской обсерватории и главой факультета астрономии Гарвардского университета. Он хотел, чтобы обсерватории отказались от предложений Уиппла и подчинились руководству Национальной обсерватории Китт Пик.
Под руководством Лео Голдберга Гарвардский факультет астрономии достиг нового уровня в преподавании и исследованиях. В этот период роста и обновления в Гарвард привлекалось много студентов, которые теперь являются лидерами в астрономии. Двери кабинета Голдберга всегда были открыты для студентов. Голдберг совмещал в себе огромный энтузиазм в астрономических исследованиях и глубую заинтересованность в людях с похожей судьбой. Его студенты восхищались им. Андрэ Дюпри, аспирант и позднее научный сотрудник в Солнечной спутниковой программе, пишет: "Лео действительно заботился о студентах в Гарварде. Он неустанно работал над тем, чтобы была финансовая поддержка (стипендии, дополнительные заработки внутри Университета), чтобы мы могли продолжать учиться. Для студентов такая заинтересованность и забота часто обеспечивала воодушевление, необходимое для продвижения в образовании". Голдберг не терпел второсортные работы или мысли, он всегда считал, что конструктивная критика необходима. Зимой 1966 года Голдбергу предложили управление Центром космических полетов им. Годдарда. Это было колоссальное предприятие с бюджетом 500-600 миллионов долларов в год, в основном связанное со слежением за космическими станциями и конструированием. В то же время Мензел решил оставить свою должность директора Гарвардской обсерватории, чтобы предложить ее Голдбергу. Таким образом, были великолепные предложения. Кроме того, у него была возможность руководить астрономической кафедрой в Йельском университете. Но Голдберг решил остаться директором Гарвардской обсерватории. Теперь он работал только в Гарварде и занимал полставки в Смитсоновской астрофизической обсерватории. Он также был заведующим кафедрой, ранее возглавляемой Вильямом Лиллером. Тем самым он мог сочетать преподавание и исследовательскую деятельность в Гарварде, расширяя и улучшая учебный план в университете, предлагая студентам захватывающие и важные задачи для исследований. Он укрепил научно-исследовательский и преподавательский штат Гарвардской обсерватории с назначениями почетных научных сотрудников, таких, как спектроскопист Алекс Далгарно.
В дополнение к своему академическому долгу и руководящей деятельности Голдберг предпринял попытку получить прочную финансовую поддержку от выпускников Гарвардского университета и доброжелателей. Особенно заслуживает внимания подарок в 1 миллион долларов от семьи Перкинов (известная оптическая компания Перкин-Эльмер). Это вместе с меньшими грантами от других друзей Гарвардского университета и гранта Национального научного фонда помогло при строительстве здания Перкина в Гарвардской обсерватории. В этом здании теперь находятся офисы, библиотека, космическая лаборатория для исследований в экспериментальной и теоретической астрофизике.
К 1970-м гг. все эти старания оплатились сполна и хорошо осуществились. Анализ солнечных данных, с трудом получаемых спутниками OSO, все больше и больше переходил к молодым сотрудникам Голдберга, Андрэ Дюпри и Джорджа Уитбро. Астрофизическая обсерватория, в которой находились ударная труба и в которой делались высокотемпературные эксперименты под руководством Е.М. Ривса и Вильяма Х. Паркинсона, давала ценные результаты. Однако отношения между Гарвардской обсерваторией и Смитсоновской астрофизической обсерваторией были неспокойны и негармоничны, как этого хотел бы Голдберг. Его время беспрепятственных неизведанных новаторских исследований закончилось.
Летом 1952 года небольшая группа, сформированная Национальным научным фондом, собралась в Вашингтоне для обсуждения нужд астрономи. Кроме таких удачных мест, как обсерватории Маунт Вилсон-Паломар или МакДоннальд, перспективы остальных казались безрадостными. Многие астрономы работали в институтах, находящихся на востоке или среднем западе, т.е. с "плачевным" климатом, непригодным, например, для звездной фотометрии. Джон Ирвин из Индианского университета убеждал основать обсерваторию на юго-западе, где небо чистое и видимость часто хорошая. Группа заинтересованных астрономов встретилась в 1953 году в Флагстаффе (шт. Аризона), чтобы обсудить основание этой обсерватории, в которой будут заниматься фотоэлектической фотометрией и которая будет открыта для квалифицированных наблюдателей всей Америки. На этой же конференции был и Голдберг. Он еще раз заговорил о предложении: "Эти попытки так важны, что мы не должны ограничиваться только фотометрией. Обсерватория должна объединять все отрасли наземной астрономии, включая спектроскопию."
Таким образом основалась Ассоциация Университетов по исследованиям в астрономии (английская аббревиатура "AURA"). AURA построила Национальную обсерваторию Китт Пик в Аризоне и Межамериканскую обсерваторию Сьерро-Тололо в предгорье Анд вблизи Ла-Серена (Чили). Голдберг сформулировал практический план, как будет работать обсерватория. Руководство будет состоять из представителей (научный сотрудник и администратор) от каждого заинтересованного университета. Изначально AURA включала Калифорнийский технологический институт и Университеты штатов Аризона, Калифорния, Висконсин, Индиана, Чикагского и Гарвардского университетов. Другие академические институты присоединились позднее. AURA была зарегистрирована в Аризоне. Голдберг не был в числе первых в руководстве. МакМэт настаивал, чтобы в Ассоциацию входил Мичиганский университет. Однако Лео не стал официальным членом AURA до тех пор, пока не стал директором Гарвардской обсерватории, хотя и оказывал большое влияние.
После отставки директора Национальной обсерватории Китт Пик Николаса У. Мейолла в 1971 Голдберг был назначен на его место. Организация обсерватории была основательно реконструирована за период плохого финансирования. К счастью, Голдберг смог это сделать так, что работа обсерватории не пострадала за первые 3-4 года. После этого финансирование сильно уменьшилось. Это повлияло и на активность сотрудников. Обсерватория должна была поддерживать универсальные устройства в самом лучшем состоянии для пользователей и в то же время нужно было оснащать обсерваторию новыми инструментами, т.к. прогресс исследований требовал этого. Все еще оставались трудные проблемы огранизации и управления. Были приглашенные астрономы, многие из небольших институтов, которые не знали, как обращаться с астрономическими инструментами. Необходимо было присматривать за ними и выглядеть счастливыми. Обсерватория нуждалась в большом, квалифицированном, обходительном штате сотрудников. Вдобавок, в обсерватории Сьерро-Тололо были свои проблемы: управление современным оборудованием в удаленном месте в далекой стране. Виктор Бланко, директор обсерватории Сьерро-Тололо, справлялся с этим весьма успешно. Обсерватория Китт Пик была ответственна за развитие новых инструментов и ввода их в действие. Так были построены: 4-метровый телескоп Мейолла на горе Китт Пик и его двойник в Чили, для воздвижения которого Голдберг получил солидный вклад от Фонда Форда. Были сконструированы и построены многочисленные вспомогательные инструменты, такие как сканеры по развертке изображения. Были сделаны первые попытки соорудить "супертелескоп" (с апертурой 15 и 25 метров).
Во время руководства Национальной обсерваторией Китт Пик Голдбергу умело помогала Беверли Линдс, на которой он успел женился до смерти в 1987 году. Проблемы Голдберга состояли не только в том, что хотелось сделать много с малым бюджетом, но и в постоянно усложняющейся структуре администрации. В 1978 году он достиг возраста 65 лет, когда принудительно уходят в отставку. Однако в 1977 году руководство AURA предложило ему должность почетного научного сотрудника в обсерватории Китт Пик на 3 года. Но он продолжал научные исследования там до 1983 года. В 1984 году, после поездок во Францию (1980 г.) в качестве приглашенного профессора и в Лондон (1984 г.), он стал научным сотрудником Гарвардской обсерватории. В 1985 году Голдберг стал первым получившим место Мартин-Мариетта в Истории Космоса в национальном воздушном и космическом музее Объединения институтов Дж. Смитсона - признание того, что Голдберг сделал значительный вклад в успех американской космической научной программы.
Научный вклад Голдберга
Определение обилия элементов в солнечной атмосфере Голдбергом, Эди Мюллером и Лауренс Аллером было первым важным открытием после работы Генри Норриса Рассела, спустя 30 лет. Наблюдательными данными были полные интенсивности или эквивалентные ширины Фраунгоферовых линий солнечного спектра, из опубликованных источников или из данных, полученных с помощью вакуумного спектрографа обсерватории МакМэт-Халберт. Многие считали, что солнечная атмосфера - это изотермический слой с фиксированными температурой и давлением. Голдберг с группой ученых приняли во внимание реальные вариации температуры и давления в излучающих слоях, применив метод весовых функций. Низкое качество доступных экспериментальных f-значений, особенно важное для железа, сильно влияло на качество теоретических результатов. Надежных теоретических f-значений было не очень много. Впоследствии большинство исследователей использовали более надежные f-значения, применяя по существу те же методы, что и метод группы Голдберга. Они определили химический состав солнечной атмосферы, сравнимый с составом углеродистых хондритов. Случайно, используя PbS-детекторы на обсерватории МакМэт, Голдберг, МакМэт, Оррен Молер и Кейт Пирс открыли впервые CO и определенные атомарные линии в инфракрасном спектре Солнца. Высокоразрешающий вакуумный спектрограф позволил изучить мелкомасштабные движения в фотосфере, которые позднее наблюдатели отождествили с 5-минутными солнечными колебаниями.
В 1966 году Голдберг показал, что небольшие отклонения от закона Больцмана для водорода могут привести к инверсной населенности и дать мазерный эффект. При этом будут усиливаться рекомбинационные линии водорода. Следовательно, необходимо быть внимательным при интерпретации интенсивностей небулярных линий водорода в радиодиапазоне. Другой важный фактор, который необходимо учитывать при интерпретации линий спектров газовых туманностей и для понимания наблюдений солнечной короны - это диэлектронная рекомбинация, которая усиливает темп рекомбинации ионов и электронов. Например, для нейтрального углерода (CI) Голдберг и Дюпри показали, что уровни высоких главных квантовых чисел должны быть перенаселены засчет диэлектронной рекомбинации. Тем самым должны получаться аномально интенсивные радиолинии.
Наиболее захватывающей и важной работой Голдберга были его наблюдения с помощью космического аппарата внешних оболочек Солнца. Ранее с Хаддоком, Лиллером и Аллером, он подготовил обзор для авиационной компании МакДоннел под названием "Астрономия с космических аппаратов". Вскоре после этого было основано Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства. Наметились серии планов по исследованиям в космосе.
В 1960 году Лео вернулся в Гарвард, где несмотря на трудные проблемы с первой орбитальной солнечной обсерваторией, он достиг огромного успеха с новыми космическими лабораториями "OSO-IV", "OSO-VI" и "СкайЛэб" в 1973 году. Целью этих экспериментов было получение солнечных монохроматических изображений на любой выбранной длине волны. Были налажены быстрый поиск и управление характеристиками, не доступные астрономам на наземных станциях для мониторинга и мгновенного реагирования на явления, подобные солнечным вспышкам. Можно было настроить спутник делать изображения Солнца в Mg X, N V или C IV, таким образом получая информацию о состоянии плазмы в различных уровнях хромосферы, короны, других переходных областях. Например, если интенсивность линии Mg X случайно оказывалась заниженной в некоторой области, то Голдберг отождествлял это с наличием "дыры" в короне! Эти области были особо интересны для рентгеновских исследований, потому что они порождали большую долю солнечного ветра. Лаборатория с ударной трубой, работающая под надзором Паркинсона и Ривза, производила небольшие объемы газа, который в течение мгновенья был подобен астрофизической плазме по высокой температуре и плотности. Это устройство позволяло измерять f-значения и отождествлять молекулярные и атомарные линии, которые можно было сравнивать с солнечными и звездными спектрами. Группой Голдберга были определены колебательно-вращательные серии линий молекулы CO по наблюдениям в инфракрасном диапазоне; электронные серии линий молекулы CO были отождествлены в ультрафиолетовой области. Работа солнечных космических обсерваторий и поддерживающая эту работу лаборатория внесли важный вклад в наше понимание Солнца.
Голдберг был также заинтересован, чтобы научная информация могла быть быстро доступной. Поэтому он сыграл решающую роль в основании издания "Annual Review of Astronomy and Astrophysics" ("Годовой отчет по астрономии и астрофизике"). Еще раньше в серии книг Гарвардского университета была выпущена книга "Атомы, звезды и туманности", написанная вместе с Аллером.
Научная дипломатия
Холодная война между Соединенными Штатами и Советским Союзом происходила в 1950-х гг. Советский Союз пригласил МАС собраться в Москве в 1958 году и провозгласил, что астрономы всего мира будут желанными гостями. Чтобы не терять лицо, Соединенные штаты сделали такой же шаг, что и Советский союз, в 1961 году. Были приглашены астрономы, члены МАС, всех стран мира. В частности, члены МАС Народной Республики Китая (НРК) поехали на ассамблею, но Тайвань в то время еще не входил в МАС. Китайские атлеты посетили в 1960 году Олимпийские Игры в Соединенных Штатах. Правительство Штатов во главе с государственным секретарем Даллесом отметили это действие как нежелательное и не считалили, что простые ученые смогут получить такое же предложение. Голдберг связался с представителем Конгресса Соединенных штатов, Джоржом Мидером, консерватором и беспристрастным республиканцем, который представил это дело Даллесу. Даллес предоставил решить дело своему консультанту по науке Валласу Броду. Тогда Брод сразу же потребовал, чтобы астрономы Тайваня были приглашены на МАС.
Лео Голдберг женился на Шарлотте Вайман в июле 1943 года. У них появилась дочь, Сюзан, в 1944 году и два мальчика, Давид и Эдвард, в 1946 и 1951 годах. Лео и Шарлотта развелись, и второй раз Лео женился на Беверли Линдс в январе 1987 года.
Голдберг получал много почестей и был членом некоторого числа научных обществ: Национальной академии наук (1958 г.), Американской академии искусств и наук (совет, 1979-82 гг.) и Американского философского общества (1958 г.). Он состоял в Американском геофизическом союзе, Американском астрономическом обществе, Американском физическом обществе, Тихоокеанском астрономическом обществе, Оптическом обществе Америки и Королевском астрономическом обществе. Он был иностранным членом Королевского общества г. Льеж. Голдберг состоял в более чем сотне комитетов, покрывающих широкий диапазон интересов: от культурных до научных. В 1973 году Голдберг получил Почетную медаль за службу от НАСА. Он прочитал лекцию в честь Рассела в Американском астрономическом обществе (1973 г.), лекцию в честь Джоржа Дарвина в Королевском астрономическом обществе в Лондоне в 1984 году. Он получил Приз имени Джоржа Еллери Хейла от Американского астрономического общества в 1984 году, он получил почетное звание в университете штата Массачусетс (1970 г.), университете штата Мичиган (1974 г.), университете штата Аризона (1977 г.).
Лео Голдберг был великим человеком, великодушным и помогающим, таким же великим ученым и великолепным организатором. Когда он считал, что он прав, он был очень упрямым, но всегда рациональным. Он смотрел на проблему с разных точек зрения или придерживался каких-нибудь приоритетов. Моя первая встреча с Лео Голдбергом произошла, когда я был еще студентом в Беркли (1934 г.) и хотел пойти в Гарвардский университет работать вместе с Мензелом. Я был полностью обескуражен по поводу финансовых перспектив, но Лео дал мне реалистичную оценку в некотором дружественном письме, после чего я был вдохновлен работать.
Моя последняя встреча с Голдбергом состоялась на собрании Национального научного совета в феврале 1987 года. Он выглядел радостно, оптимистично, ожидая новое назначение в НАСА. Тогда еще он сказал, что у него рак легких, вызванный многими годами курения "толстых" сигарет. Но он убеждал, что справится с болезнью. Моя мгновенная реакция была волнение и опасение. Ужасно, но мои мрачные предчувствия оправдались. Лео Голдберг был моим другом, который помогал мне добиваться целей в научных достижениях, которых бы я не достиг сам по себе.
Источник www.nap.edu
|
Публикации с ключевыми словами:
персоналии
Публикации со словами: персоналии | |
См. также:
Все публикации на ту же тему >> | |
